Жизнь продолжается

В глухой анатолийской деревне, где время будто застыло среди глинобитных домов и гранатовых садов, разгорался скандал, способный перечеркнуть судьбы. Пятнадцатилетняя Хаят, чьи глаза напоминали спелые сливы в сезон дождей, совершила непростительное: под сенью старой оливы, где они с Керемом тайно обменивались стихами Ахмада Шамлу, она отдала невинность возлюбленному. Юноша, чьи пальцы пахли древесной смолой от работы в мастерской отца, клялся ей в вечной верности, но судьба уже плела иную сеть. Отец Керема, уважаемый старейшина, за неделю до этого договорился о браке сына с дочерью кузнеца из соседнего села — союз, скреплявший раздел земель у реки Тигр. Теперь же тайна Хаят, словно ядовитый дым, просочилась сквозь стены их дома. Первая жена её отца, Захра, женщина с лицом, изрезанным морщинами обиды, годами копила злобу за статус «нелюбимой супруги». Обнаружив окровавленную ткань, спрятанную под ковром в комнате падчерицы, она не стала спешить. Вместо этого начала шептаться с повитухой у колодца, «случайно» роняя фразы о «поруганной чести» во время пятничного намаза. К закату слухи, подхваченные торговцем пряностями, достигли мечети. Деревня, где честь девушки измерялась её чистотой, а грехи записывались в невидимую книгу Аллаха, замерла в ожидании. Отец Хаят, обычно молчаливый пастух, разбил кувшин с бузой о каменный порог, а братья Керема точили ножи, шепча о «восстановлении справедливости». Лишь сама Хаят, спрятав в кулаке серебряный кулон — подарок Керема, — смотрела на звёзды, гадая, успеет ли рассвет принести ей смерть или бегство.