Только для взрослых

Джолин Хартли, 34-летняя уроженка Манчестера, казалась воплощением противоречий: днём она водила тройняшек в школу в вязаном кардигане, а по вечерам превращалась в «Скарлетт Блэйз» — звезду британской индустрии для взрослых, чьи ролики собирали миллионы просмотров. Её жизнь, расписанная по минутам между родительскими собраниями и съёмками в эротических триллерах, напоминала часовой механизм… пока на проекте Midnight Labyrinth не появилась Эми. Хрупкая девушка с акварельными татуировками русалок на запястьях и тревожным блеском в глазах только что окончила театральный колледж. «Первый опыт», — шепнул режиссёр Джолин, наблюдая, как Эми нервно теребит шёлковый халат на съёмочном ложе. Их сцена должна была стать обычной работой, но всё пошло не по плану: когда камеры выключились, Эми, дрожа, спросила: «Как вы… не теряете себя?». Этот вопрос взорвал плотину. За чашкой ромашкового чая в гримёрке Джолин, впервые за годы, заговорила не о ракурсах, а о страхах. О том, как скрывает профессию от детей, о письмах с угрозами от «добропорядочных» соседей, о ночах, когда хочется стереть с кожи духи съёмочных партнёров. Эми, слушая, рисовала в блокноте спирали — символ её запутанной жизни. К утру Джолин поняла: эта встреча — не случайность, а крик о помощи. Эми, с её детской тягой к одобрению и наивной верой в «лёгкие деньги», могла сломаться в индустрии, где даже улыбки продаются по сценарию. И тогда «Скарлетт Блэйз» сделала то, чего от неё никто не ждал — наняла Эми ассистенткой, открыв дверь в мир, где камера — не судья, а инструмент.